23 июля Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, содержащий заведомо невыполнимые требования, в первую очередь - допустить на территорию Сербии для расследования убийства представителей австро-венгерской полиции. Вопреки расхожему мнению, сербское правительство ответило на предъявленный ультиматум весьма сдержанно, приняв многие его пункты, однако пункт о допуске австро-венгерской полиции и еще некоторые Сербия все-таки отвергла. Как и следовало ожидать, 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Уже на следующий день Белград подвергся первой бомбардировке.

Россия исторически считалась защитницей православных славянских народов Балкан, и, когда Австро-Венгрия начала войну против Сербии, Николай II направил германскому императору Вильгельму II телеграмму, в которой «во имя старой дружбы» просил его «помешать союзнику зайти слишком далеко в неблагородной войне, объявленной слабой стране». Вильгельм II ответил на это, что виновники «подлого убийства» должны понести заслуженное наказание.

Николаю II не оставалось ничего другого, кроме как объявить всеобщую мобилизацию, что и было сделано в ночь на 31 июля. Германия потребовала прекратить мобилизацию в течение 12 часов, и утром 1 августа германский посол в России Фридрих фон Пурталес явился в министерство иностранных дел и спросил его главу Сергея Сазонова, согласна ли Россия отменить мобилизацию. Министр ответил отказом. Взволнованный посол задал этот вопрос еще дважды и получил два отрицательных ответа. «В таком случае я должен вручить вам этот документ», - сказал посол и передал Сазонову ноту об объявлении войны.

2 августа, на следующий день после объявления Германией войны России, Николай II поклялся на Евангелии, что не подпишет мирный договор до тех пор, пока на русской земле останется хоть один враг. После этого царь вышел на балкон Зимнего дворца. Его приветствовали тысячи людей, которые, в едином порыве встав на колени, пели «Боже, царя храни». «Наверно, за все двадцать лет своего царствования он не слыхал столько искренних криков «ура», как в эти дни», - писал великий князь Александр Михайлович. 17 августа аналогичная ситуация повторилась в Москве.
В народе начали распространяться антинемецкие настроения. В Петербурге было разгромлено германское посольство, горели представительства немецких фирм. В Москве забросали камнями карету великой княгини Елизаветы Федоровны, урожденной Елизаветы Александры Луизы Алисы Гессен-Дармштадтской, старшей сестры императрицы Александры Федоровны – Виктории Алисы Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской. О негативном отношении подданных к императрице во время Первой мировой едва ли нужно говорить. Антинемецкие настроения были так сильны, что 18 августа столица Российской империи перестала называться Санкт-Петербургом и стала Петроградом. Как выяснится позже, всего на 10 лет.

Военные действия как таковые начались 2 августа, когда германские войска вступили на территорию Люксембурга, сохранявшего нейтралитет. Затем немцы вторглись в Бельгию, которой они официально объявили войну 4 августа. Через несколько дней французские войска в ответ вторглись на территорию Германии, но мощным контрударом были отброшены обратно к границе. Примерно тогда же впервые вступили в бой во Франции и британские войска.
На протяжении августа союзники отступали в глубь французской территории, и Париж потребовал от России немедленно начать наступление на Восточном фронте, чтобы оттянуть на себя силы немцев. Это наступление было начато, из-за чего германское командование вынуждено было перебросить два корпуса с Западного фронта на Восточный.

Битву на реке Марна на севере Франции между объединенными франко-британскими и германскими войсками часто называют "Марнским чудом". Чудом она стала для стран Антанты, не надеявшихся на победу, но одержавших ее. К началу битвы в Париже царила паника, местные жители бежали из города на юг. К Марне вышли германские войска численностью 900 тыс. человек при почти 3,5 тыс. орудий. Им противостояли около 1,1 млн человек при 3 тыс. орудий под командованием маршала Жозефа Жака Сезера Жоффра. Именно Жоффру в итоге досталась слава победителя на Марне, хотя, по мнению ряда историков, настоящим творцом этой победы был военный губернатор Парижа Жозеф Симон Галлиени. Это он отдал 6-й французской армии, прикрывавшей Париж, приказ выдвинуться к линии фронта. Решающую роль в ходе сражения сыграло то, что французскому командованию за одну ночь удалось перебросить на направление главного удара около шести тысяч человек: для этого Галлиени приказал мобилизовать парижские такси.

В итоге немцы отступили: германский план молниеносного разгрома Франции потерпел крах, а инициатива перешла в руки союзников, которые имели бóльшие экономические и человеческие ресурсы для затяжной войны. Потери союзников и германской армии в битве на Марне были примерно равными: Франция и Великобритания потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 260 тыс. человек, немцы - около 250 тыс. После этого начался знаменитый "Бег к морю", в ходе которого каждая из сторон пыталась обойти противника с фланга, постепенно продвигаясь на север, и в итоге линия фронта уперлась в Северное море. К концу 1914 года потери каждой из сторон на Западном фронте достигли примерно 1 млн человек, и ни одна из них не добилась значительного успеха.

Наступление началось успешно: 7 августа Ренненкампф нанес немцам поражение на территории современной Калининградской области, и в армии пошли слухи о том, что через два-три месяца он войдет в Берлин. Но эйфория была недолгой: очень скоро победы сменились поражениями. Их причина заключалась в том, что два российских генерала вели свои армии с разных сторон от Мазурских озер - Ренненкампф с севера, а Самсонов с запада. После одержанной победы Ренненкампф сначала два дня продержал свою армию без движения, а затем пошел не на соединение с Самсоновым, а в сторону Кенигсберга. Это позволило немцам не только выйти из окружения, но и, заманив армию Самсонова в ловушку, нанести по ней удар почти всеми своими силами. Войска Самсонова были загнаны в болота и разгромлены. Погибли гвардейские полки, элита российской армии. Сам генерал Самсонов, чтобы избежать попадания в плен, в ночь на 17 августа застрелился.

Разгромив армию Самсонова, немцы обратились в сторону Ренненкампфа. Генерал получил приказ до последнего удерживать занятые позиции, но в итоге все-таки отступил за Неман. Его обвинили в том, что он предал генерала Самсонова, не придя ему на помощь. Здесь сыграла свою роль и немецкая фамилия генерала. Он был отправлен в отставку и поселился на юге России, а спустя три с половиной года был опознан, арестован ЧК и расстрелян за подавление революционных выступлений в Сибири в 1906 году.
Восточно-Прусская операция достигла своей цели: германское командование вынуждено было перебросить часть сил с Западного фронта на Восточный, что позволило французским войскам выстоять на Марне. Кроме того, немцы ввязались в войну на два фронта, что явно не входило в их планы. Но российской армии эти стратегические успехи стоили утраты талантливых боевых офицеров и огромных потерь, которые в десять раз превысили немецкие: 250 тыс. убитых, раненых, пленных и пропавших без вести против 25 тыс. у немцев.

Одна из крупнейших операций Первой мировой войны, получившая название Галицийской по месту ее проведения, была осуществлена российскими войсками против австро-венгерской армии в августе-сентябре 1914 года. Замысел командования российского Юго-Западного фронта заключался в окружении и уничтожении основной части сил австро-венгерской армии на львовском направлении. Австро-венгерское командование тем временем планировало разгром правого крыла российского Юго-Западного фронта. В общей сложности с обеих сторон, силы которых были примерно равны, в битве в итоге поучаствовали около двух миллионов человек при пяти тысячах орудий.

Началась битва со сражения по фронту в 320 километров, в результате которого российские войска потерпели два поражения и вынуждены были отступить. Однако в ходе этого сражения австро-венгерская армия также понесла тяжелые потери, и ее наступление замедлилось. Тем временем 3-я и 8-я российские армии добились успеха: вместе они разбили австро-венгров на реке Золотая Липа, затем первая из них прорвала фронт на реке с гораздо менее благозвучным названием Гнилая Липа, а вторая отразила контрнаступление противника. Правое крыло австро-венгерских войск стало отступать. 21 августа российские полки вступили в оставленный противником Львов.

В результате дальнейших боевых действий 26 августа австро-венгерский фронт был окончательно прорван. Именно в этот день штабс-капитан Петр Нестеров впервые в истории совершил в районе города Жолква воздушный таран, в результате которого погибли и его противник, и он сам. Прорыв фронта создал опасность удара российских войск в тыл австро-венграм, которые вынуждены были начать отступление. Преследующие противника российские войска подошли к крепости Перемышль (ныне это пограничный с Украиной польский город Пшемысль) и осадили ее. Крепость была взята 9 марта следующего года, при этом в плен попали девять австро-венгерских генералов, 2,5 тыс. офицеров и 120 тыс. солдат, а также были взяты 900 орудий.

К концу Великого отступления российские войска оставили и Львов, и Перемышль, и почти всю Галицию – все, что было завоевано до весны 1915 года. В общей сложности за время этого отступления российская армия потеряла убитыми и ранеными почти 1,5 млн человек.
Отступление сказалось и на внутриполитической ситуации в стране. Под давлением либеральных кругов Николай II отправил в отставку военного министра Владимира Сухомлинова, министра внутренних дел Николая Маклакова, министра юстиции Ивана Щегловитова и обер-прокурора Синода Владимира Саблера. В то же время император оставил на посту председателя Совета министров Ивана Горемыкина.
Военный министр Сухомлинов был не просто отправлен в отставку: на него была возложена ответственность за плохую подготовку армии к войне, в первую очередь за нехватку снарядов и патронов. Бывший министр был взят под арест, под которым пробыл до конца 1916 года, когда его ненадолго выпустили на свободу, однако потом снова арестовали. Судила Сухомлинова в августе 1917 года уже новая власть, его вина в государственной измене и злоупотреблении полномочиями не была доказана, однако за плохую подготовку к войне его все-таки приговорили к вечной каторге. В мае 1918 года 70-летний Сухомлинов вышел на свободу по амнистии и эмигрировал в Германию, где и умер в 1926 году.

Но тогда, в 1915 году, одним только отступлением в Галиции дело не ограничилось, и уже после отставки Сухомлинова, в июле, «Великое отступление» началось и в Восточной Пруссии. С января немцы применяли здесь химическое оружие, а противогазов у российских солдат не было, поэтому каждая атака уносила множество жизней. К осени 1915 года российские войска оставили огромные территории: Польшу, Литву и часть Белоруссии.
Новости о поражениях российской армии даже привели к народным волнениям. Посол Франции в России Морис Палеолог писал 29 мая 1915 года: «В течение последних нескольких дней Москва волновалась, серьезные беспорядки возникли вчера и продолжаются сегодня. На знаменитой Красной площади... толпа бранила царских особ, требуя пострижения императрицы в монахини, отречения императора, повешения Распутина…» В народе вновь резко усилились антигерманские настроения. Эти выступления удалось подавить, но с огромным трудом, а на то, чтобы утолить «снарядный голод», вызвавший Великое отступление, российской промышленности потребовался почти год усиленной работы до весны 1916 года.

Наступление началось 22 мая, по просьбе союзников на две недели раньше запланированного срока. Российские войска наступали на линии в 450 километров – почти на всем протяжении фронта. Прежде так никто не делал, но дерзкая инициатива удалась: войска продвинулись в западном направлении на расстояние от 80 до 120 километров. Среди прочих были взяты города Луцк (ныне административный центр Волынской области Украины), Черновицы (ныне Черновцы) и Станислав (ныне Ивано-Франковск). Однако из-за отсутствия сильных резервов у российской армии и переброски противником крупных сил, снятых с других фронтов (против армий Брусилова в итоге сражались даже турки) развивать наступление дальше было невозможно, и российские войска перешли к обороне на достигнутых позициях.
Потери обеих сторон в ходе Брусиловского прорыва были огромны: австро-венгерские и пришедшие им на помощь германские войска потеряли в общей сложности до 1,5 млн человек, из которых почти полмиллиона попали в плен. Российскими войскам были захвачены 500 орудий и огромное количество вооружения, они, в свою очередь, потеряли до 500 тыс. человек, из них 62 тыс. - убитыми.

Интересно, что начало войны с Турцией многие в России встретили едва ли не с большим воодушевлением, чем начало Первой мировой в целом. Причина этого заключалась в том, что с началом любой войны против Турции в России неизменно поднимался вопрос о «русском Царьграде». Печатные органы, поддерживавшие войну (их тогда называли «патриотическими») в те дни использовали именно такое название столицы Османской империи, а не официальное - Константинополь.
Конечно, желание России овладеть Константинополем, как и всегда, было не сугубо религиозным: власть над этим городом давала власть над вечной мечтой России: проливами Босфор и Дарданеллы, дававшими беспрепятственный выход в Средиземное море.
Интерес России к проливам подстегивали и союзники по Антанте: в начале 1915 года Великобритания и Франция дали официальное согласие на их будущую передачу под власть России. «Патриотические» настроения были столь велики, что некоторые деятели высказывались за завоевание не только Константинополя, но и Святой земли.
Желание овладеть Константинополем и проливами не ослабело у многих даже после Февральской революции, фактически развалившей российскую армию. Одним из самых горячих поборников этой идеи оставался лидер партии кадетов, министр иностранных дел в первом составе Временного правительства Павел Милюков, которого за это в шутку даже прозвали Милюковым-Дарданелльским.

На самом деле, как уже было сказано выше, приказ касался только петроградского гарнизона, но его восприняли как руководство к действию во всей армии, и эффект его был огромен: в результате этого приказа офицерство фактически утратило какую бы то ни было власть над солдатами.
При этом пришедшее к власти в России Временное правительство не собиралось выходить из войны и пообещало воевать «до победного конца» и «свято хранить» верность союзникам. Когда 22 мая 1917 года командующий Восточным фронтом германских войск принц Леопольд Баварский предложил Временному правительству начать мирные переговоры, оно ответило категорическим отказом.
Однако на фронте царили другие взгляды. Там уже начались знаменитые братания с неприятелем, в ходе которых российские и германские солдаты просто прекращали стрельбу, выходили из окопов, общались друг с другом, вместе курили и обменивались мелочами. В воинских частях начали избирать солдатские комитеты, которые стали зачастую отменять приказы командиров.
Назначенный в марте 1917 года военным министром Александр Керенский объезжал войска на фронте и выступал с пламенными речами. «Ваша армия при монархе совершала подвиги. Неужели она при республике окажется стадом баранов?» - убеждал он. «Нет, никогда!» - кричали ему в ответ. На июнь 1917 года было намечено широкомасштабное наступление.

Оно началось 18 июня, как утверждал Керенский, «с огромным воодушевлением». В Петрограде проходили демонстрации под лозунгом «Война до победного конца!». В начале российские войска одержали ряд побед, но вскоре германское командование перебросило в места боев 16 дивизий, и немцы прорвали фронт. Российская армия начала беспорядочное и массовое отступление. Командование отдало приказ о стрельбе по бегущим.
На фронте и в тылу стали требовать немедленного заключения мирного договора. В одном из солдатских писем в петроградскую газету прямо говорилось: «Если до конца октября не будет мира, то солдаты придут в Петроград и переколют все Временное правительство». 20 октября новый военный министр Александр Верховский заявил: «Дальше мы воевать не можем. Единственное, что нам сейчас остается, - это заключить мир с Германией. Это даст нам возможность спасти государство от полной катастрофы». Но точка зрения Верховского не нашла поддержки, и он вынужден был подать в отставку.
Через пять дней после этих слов Верховского власть в Петрограде взяли большевики.

Сепаратные переговоры о перемирии начались 20 ноября 1917 года в Брест-Литовске (с 1939 года просто Брест), где находилась Ставка главнокомандующего германским Восточным фронтом. Фактически перемирие установилось с началом переговоров, а официально оно было подписано 2 декабря. Начался повальный отток российских солдат с фронта, и, уходя, они забирали с собой оружие.
В дальнейшем советская делегация предложила знаменитый «мир без аннексий и контрибуций», и страны Четверного союза первоначально даже поддержали это предложение, однако в начале января 1918 года, после очередного отказа стран Антанты от участия в переговорах, германская делегация потребовала от советского руководства территорию общей площадью около 150 тыс. км²: Польшу и части Прибалтики и Белоруссии.

Выдвинутые Германией условия вызвали дискуссию в советском руководстве, и было принято решение о затягивании переговоров, а новым главой советской делегации был назначен Лев Троцкий.
Однако затянуть переговоры у него не получилось: к 28 января обстановка на них накалилась, и Троцкий сделал сенсационное заявление о прекращении войны и демобилизации и в то же время об отказе от заключения мира. Официальное заявление советского руководства гласило: «Россия со своей стороны объявляет состояние войны прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту». Очевидцы событий утверждали, что после этого заявления в помещении, где велись переговоры, на несколько минут повисла гробовая тишина – настолько опешили германские и австро-венгерские дипломаты. Затем германский генерал Гофман вроде бы воскликнул «Неслыханно!», а глава германской делегации Рихард фон Кюльман заключил: «Следовательно, состояние войны продолжается». Троцкий, покидая зал заседаний, якобы бросил в ответ на ходу: «Пустые угрозы!» Как утверждал позже он сам, он хотел понять, «смогут ли… наступать немцы на революцию, которая заявит о прекращении войны».

По условиям Брестского мира Россия отказывалась от притязаний на Прибалтику и часть территории Белоруссии, выводила войска из Финляндии и с Украины, признавая при этом независимым государством Украинскую народную республику, руководство которой в феврале обратилось к Германии и Австро-Венгрии за военной помощью. Таким образом, в сферу влияния Германии попадала территория площадью уже не 150 тыс., а около 1 млн км², на которой жили более 50 млн человек и добывались 90% угля и 70% железной руды в России. Кроме того, Россия передавала Турции города Ардаган, Батум и Карс с окрестностями, проводила демобилизацию армии, обязалась отвести в российские порты либо разоружить флот, соглашалась на невыгодный режим торговли с Германией и выплачивала ей контрибуцию в размере 6 млрд марок (более 90 тонн золота). Новый глава российской делегации Григорий Сокольников констатировал: «При создавшихся условиях Россия не имеет возможности выбора. Фактом демобилизации своих войск русская революция как бы передала свою судьбу в руки германского народа. Мы ни на минуту не сомневаемся, что это торжество империализма и милитаризма над международной пролетарской революцией окажется лишь временным и преходящим». На это генерал Гофман ответил: «Опять те же бредни!».

В ноябре того же года в связи с Ноябрьской революцией в Германии руководство Советской России аннулировало Брестский мир. Интересно, кстати, что косвенно этот договор повлиял на возвращение столицы России в Москву: по его условиям государственная граница подошла так близко к Петрограду, что советское правительство, опасаясь вторжения немцев вопреки условиям мира, предпочло переехать в Москву.

Собрав все остававшиеся силы, 21 марта германское командование обрушило на 100-километровый участок фронта на севере Франции град снарядов шести тысяч орудий, продолжавшийся пять часов. После этого на позиции британцев, оборонявших этот участок, двинулись германские войска. Не выдержав удара, британцы стали отступать и запросили помощи у французов. Но французский главнокомандующий Анри Филипп Петен не отозвался на просьбу, так как готовился к обороне Парижа, до которого немцам оставалось 100 километров.
Британское командование потребовало немедленной отставки Петена и назначения на его пост генерала Фердинанда Фоша, у которого были прекрасные отношения с британским Генштабом. 3 апреля 1918 года Фош был назначен главнокомандующим всеми армиями союзников во Франции. Спустя 44 месяца после начала войны у французов, британцев и американцев наконец-то появился общий командующий. Через два дня немецкое наступление захлебнулось. На последних 65 пройденных километрах немцы потеряли 240 тыс. человек.

Однако, как оказалось, это была не последняя попытка Германии спасти ситуацию: уже через несколько дней, 9 апреля, немцы бросились в наступление во Фландрии, но здесь британским и, как бы неожиданно это ни звучало, португальским войскам удалось остановить их наступление. (Германия и Австро-Венгрия объявили войну Португалии в марте 1916 года. В Португалии были мобилизованы 100 тыс. человек, 7 тыс. из них погибли, еще более 13 тыс. были ранены.)
В конце мая Людендорф предпринял третью «последнюю» попытку наступления, на этот раз на реке Эна к северо-востоку от Парижа. До французской столицы немцам оставалось 70 километров – они еще никогда не подходили так близко. Остановить очередное наступление германской армии союзным войскам удалось ценой нечеловеческих усилий.
Людендорф переместил направление удара на Марну, где в 1914 году произошло «Марнское чудо» и где теперь, как называл его сам полководец, должно было состояться «сражение за мир». 15 июля немцы ринулись в атаку, но наступление провалилось, а союзники перешли в контрнаступление, получившее название «вторая Марна». К августу германские войска отошли к линии Зигфрида. Эта попытка наступления германской армии оказалась действительно последней.

27-28 сентября союзники начали наступление по всему Западному фронту, которое назвали Мез-Аргоннским (Мезом называется по-французски река Маас, а Аргонский лес - это французская местность на границе с Бельгией). За два дня до этого итальянцы ринулись в бой к северу от Венеции (это наступление закончится 3 ноября капитуляцией Австро-Венгрии).
На следующий день после начала наступления союзников на Западном фронте Гинденбург и Людендорф заявили Вильгельму II, что армия требует перемирия. Неделю спустя германское правительство официально обратилось к США с просьбой о заключении мира, которая была отвергнута: теперь союзники были хозяевами положения, и конец Германской империи был близок. 8 ноября германская делегация получила в Компьенском лесу к северу от Парижа условия капитуляции. 9 ноября Вильгельм II отрекся от престола, и Германия стала республикой.
На следующий день бывший император бежал из страны.

В мире изменилось буквально все – не только отношения между го­сударствами, но и их внутренняя жизнь. Изменился человеческий быт, стиль одежды, моды, женские прически, музыкальные вкусы, нормы поведения, мораль, общественная психология, взаимоотно­шения государства и общества. Первая мировая война привела к небывалому прежде обесценению человеческой жизни и появлению целого класса людей, готовых решать свои и общественные пробле­мы ценой насилия. Так завершился период новой истории, и человечество вступило в другую историческую эпоху.